Если верить утверждениям современной науки (в частности, самой популярной сегодня космологической модели Λ-CDM), мир, в котором мы существуем, практически полностью состоит из тёмной материи (25%) и тёмной энергии (70%), а на долю доступных для взаимодействия "обычных" форм материи и энергии приходится лишь 5%. Случайны здесь или нет совпадения/переклички с представлениями мистиков-эзотериков-оккультистов разных традиций ("реальность — не то, за что она себя выдаёт"), и насколько они обоснованны — вопрос более чем спорный, но без учёта данного момента феномен Гейдара Джахидовича Джемаля (6 ноября 1947 г. — 5 декабря 2016 г.) вряд ли может быть не то что принят, но даже понят сколько-нибудь полно, адекватно и непротиворечиво. За многочисленными его "деревьями", да ещё разных политических пород — тем паче помимо более-менее очевидных "пяти процентов" их бытия, — очень легко и просто не разглядеть ни "леса", ни "сада" (автобиографическая книга Джемаля неслучайно называется "Сады и пустоши").
В частности, своим "духовным отцом", "человеком, который находится за пределами этого мира", назвал его Александр Дугин. И это, может быть, самое откровенное, но далеко не единственное свидетельство подобного рода. Сам Гейдар Джемаль говорил об этом так: "Я человек не отсюда… Свидетельствовать об эпохах могут только люди, которые от них не зависят, которые проходят сквозь них, как игла сквозь материю. Я думаю, что могу свидетельствовать свою эпоху. Причём не только времена, в которых жил, но и те, которые мне предшествовали, и даже те, которые будут после меня, — в некотором смысле…"
А вот цитата из джемалевской работы "Ориентация — Север", датированной ни много ни мало 1981 годом: "Мировой протест уже давно перестал ассоциироваться с марксизмом и социализмом. Советский Союз в окружении своих сателлитов превратился в империалистическое государство, проводящее колониальную политику путём тайных сговоров (в своё время осуждённых Лениным) с классическим империализмом Запада…" Или фрагмент интервью, датированного ноябрём 2015 года: "Наша страна расколота. Внутри либеральной системы есть небольшая группа сторонников традиционных ценностей… При этом (данная группа. — В. В.) хочет повысить свои акции в "акционерном либеральном обществе" с уровня пролетариев до уровня хотя бы миноритариев. А в этом обществе не допускается повышения статуса… Рано или поздно США как мажоритарии первой группы тоже вынуждены будут понизить свой статус. В результате начнётся масштабный страшный кризис, где изменятся все основные факторы и указатели, возникнут новые легитимности. Либерализм будет выброшен, уйдёт. Если же рухнет либерализм США, у России будет два варианта. Либо прекратить существование в качестве великой территории от Балтики до Сахалина, либо переформатироваться и получить новую игру в обновлённом мире". Опять же, примеров подобных сбывшихся пророчеств и оправдавшихся предчувствий, исходивших от (или через) Гейдара Джемаля, можно привести немалое количество.
Вопроса, бывшего предметом спора Нильса Бора с Альбертом Эйнштейном: "Играет ли Бог в кости?" — для него не существовало, как и различий игры или войны с бытием как таковым. "Я почувствовал зоологическую ненависть к слову "мир". И поскольку с того дня я испытывал ненависть к слову "мир", то я очень полюбил слово "война". И логически меня стали концептуально привлекать все идеи, которые противолежали основному направлению пропаганды". Кстати, в этом признании главное слово, которое спрятано так, что оно почти незаметно, — "полюбил".
Так вот, при всей видимой нелюбви Гейдара Джемаля к православию и России, в том числе и прежде всего к России советской, имперской, он, несомненно, был человеком русской, советской, имперской культуры, а свои стихи, как и большинство других произведений, писал на родном для себя русском языке, а то, что он увидел "свою" империю прежде всего в форме мусульманской уммы, — было уже его личным выбором в конкретных обстоятельствах места и времени, "здесь-присутствия", как говорил он сам.
С раннего детства Гейдар Джемаль воспитывался в семье деда по матери Леонида Емельяновича Шаповалова, который не имел "ни капли русской крови", происходя "из карачаевских или иных узденей", "непосредственно взаимодействовал со Сталиным" — и не только в качестве директора Малого театра и заместителя министра культуры СССР, а чуть ли не со времён обороны Царицына. "Дед считался одним из главных антисемитов в большом культурном пространстве… Его называли "Наповаловым" — такую кличку зря не дадут", у него было "несколько биографий, и они все разные" — вспоминал сам Гейдар Джемаль. Шамиль Мирзоев, его второй, уже по отцовской линии, дед происходил из рода азербайджанских беков Карабаха, до войны возглавлял отдел по борьбе с бандитизмом НКВД Закавказской СФСР, во время Великой Отечественной войны, оставаясь беспартийным, служил военным комиссаром Карабаха, затем председателем Верховного суда Азербайджанской ССР, то есть Гейдар происходил из весьма "номенклатурных" слоёв советского общества сталинской эпохи.
Но годы его становления пришлись уже на хрущёвскую оттепель и начало брежневского правления. Отчисленный в 1966 году со второго курса Института восточных языков МГУ, Гейдар, который к тому времени уже позиционировал себя как "аристократ духа" ("одним из важных террористических методов воздействия на меня было сравнивание с простыми людьми"), азербайджанец и мусульманин, отказывался вступить в комсомол. Его путь через Южинский кружок Юрия Мамлеева, а затем кружок Евгения Головина привёл к созданию оригинальной версии мистического исламского социализма. Которая, так или иначе, будет востребована (и отчасти, как показывает опыт СВО и нынешнего израильско-палестинского конфликта, уже востребована) в нашем общем завтра.
